Шагнуть в неизвестность[СИ] - Вера Чиркова

Например, торговля, правители, армия, конфликты с соседними странами, чего-то требующими от империи, в которой он оказался. И назревающая в связи с этими требованиями война.

— А мирно решить… никак нельзя? — спросил он спутников, выйдя после обеда из харчевни и искоса наблюдая, как Майка что-то перекладывает в своей корзинке.

Вопреки его ожиданиям, плетенку, горшок и еще какую-то прижившуюся у них посуду рабыня не отдала товаркам вместе с остатками еды, а чисто вымыла и теперь таскала с собой, как какую-то ценность. Хотя вот сейчас ее предусмотрительность пригодилась, Авронос приказал девчонке забрать со стола остатки мяса, лепешек и овощей, сообщив, что ужинать будут очень поздно, и еда пригодится, чтоб сделать перекус.

— Императрица не станет потакать соседним землям, особенно Зании, — уверенно ответил Хадзони, — и я считаю, она права. У них был свой проход, но Бангдирах, вместо того чтобы приказать перебить всякую нечисть еще в самом начале, посвящал все время фрейлинам матери и развлечениям.

— Ему было в то время всего пятнадцать, — заметил Авронос, ковыряя в зубах веточкой.

— У короля не бывает возраста, — не согласился торговец, — да и мать могла настоять, и советников нужно заставлять побыстрее шевелить мозгами.

— Не стоило ждать разумных поступков от женщины, выбравшей в мужья таджерца, — презрительно скривился один из их спутников, проходивший мимо и слышавший конец разговора, — у таких на голове самое ценное — прическа.

— Медихар был очень достойным правителем, — резковато отрезал Авронос, — и не его вина, что он не успел сделать всего, что начал. Но не нам судить о замыслах правителей, наше дело слушать их мудрые указания и прилежно исполнять.

Костик от изумления даже глаза вытаращил, услышав такое завершение фразы, потом оглянулся и понял причину такой законопослушности, неподалеку со скучающим видом остановилась вчерашняя компания, и явно искала повод чтобы прикопаться.

Вот только Авронос видел их насквозь, и вовсе не желал скандалов. Кивнул Хадзони, дернул за рукав Конса и решительно увел в сторону хутамника, по обычаю находившегося вдали от харчевни, восьминогие бегемоты не только много ели.

— Нужно потерпеть до Юдаира, — вполголоса бросил лекарь, когда они отошли от усатого и его дружков достаточно далеко, — там возьмем хотомар.

— Зря вы так его опасаетесь, — буркнул себе под нос Хадзони, — он почти нищий.

— Я знаю только, что Тьершиг просто так не станет бегать по вратам, он привык до полудня в пуховых подушках валяться, — возразил осторожный Авронос, — никто ведь до сих пор не знает, откуда он взял средства на покупку поместья и титула.

— Посмотрим в Юдаире, — постановил Хадзони, — на чем он отправится дальше. Если возьмет хотомар — вы правы и гильдии стоит поторопиться с покупкой его долгов.

— А если он достал средства, но из хитрости отправится на барке?

— Не думаю, что у него хватит терпения еще целую декаду жить без игорных домов, если есть возможность оказаться в столице за ночь, — как позже оказалось, в делах, касающихся денег, торговец был очень прозорливым.

Усатый печеночник Тьершиг взял хотомар.

Как и спутники Конса. Одно радовало парня, в корзинке, увешанной уже знакомыми по хутаму серовато-зелеными тыквами, места было значительно меньше, чем в кибитке хутамщика. Примерно столько, как в салоне джипа. И компания Тьершига, опротивевшая за три дня совместного пути, вместе с ними никак не поместилась бы даже при желании. А вот именно его никто из попечителей Конса и не испытывал.

Они вообще никого не взяли в хотомар, заявив, что желают добраться до Мановрана как можно скорее и без проблем.

— Много за ужином не пейте, — предупредил Костика лекарь, пока Хадзони ходил договариваться с хозяином хотомара, — остановок не будет.

Спрашивать, почему, Конс не стал, решив, что лучше один раз все увидеть самому. Да и мысли его были заняты совершенно другим.

А если точнее — другой. Майка по приезде в Юдаир вдруг стала образцово послушной и предупредительной рабыней, по своей инициативе бросалась убирать, подносить, разливать еду и больше не стреляла ненавидящими взглядами, если Костик нечаянно задевал ее ногой или рукой.

И это с одной стороны грело самолюбие парня, а с другой не могло не насторожить. Слишком уж резко девчонка сменила гнев на милость.

Да и спутники Конса тоже это заметили.

— А она не такая уж дурочка, — буркнул Хадзони, кромсая огромного лобстера, и провожая взглядом метнувшуюся за чистыми мисками Майку, — быстро сообразила, куда ветер дует.

— Она и с самого начала была пронырливее других, — смешливо фыркнул в ответ Авронос, — еще когда придумала, как жрецов обвести.

Тут они дружно заухмылялись и Конс почувствовал, как у него начинают гореть уши. Он-то уже давно сложил два и два, и хотя злился на Майку, осуждать ее не мог. Как понял за время пути, прислушиваясь к разговорам пассажиров, служба Астандису котировалась у местного населения еще ниже, чем чистка хутамников. Потому-то жрецы и вербовали послушниц на Таджере и Зании.

А вот зачем покровители вздумали обсуждать Майку при нем, Конс понял незадолго перед посадкой. Когда к нему обратился с вопросом, сколько он хочет за рабыню, абориген с пронырливыми глазками. Очень удивившийся, услышав, что девчонка не продается.

— Но ведь за те деньги, что вы отдадите за хотомар, можно купить смеску-морянку или имрайку, — попытался убедить работорговец Костика, и вот именно тогда парень раскусил, отчего так шелестит таджерка.

Боится, что он ее тут продаст. Конс взглянул на застывшую неподалеку Майку, намертво, как в спасательный круг вцепившуюся худыми смуглыми пальцами в ручку любимой корзинки и неожиданно разозлился. Вот значит как, вся ее показная расторопность только ради выгоды?! А ведь он почти поверил, что девчонка оценила хорошее к ней отношение!

Коварная мысль, немного проучить интриганку, пришла мгновенно, и Конс не стал ей противиться. В конце концов, должен же он получить хоть моральное удовлетворение от того, что им воспользовались как лохом?

— И сколько ты можешь за нее предложить? — небрежно поинтересовался парень, стараясь не замечать умоляющего взгляда черных глаз.

— Три серебряка, — с готовностью заулыбался абориген, — очень хорошая цена!

Ну да, ну да! Вот если бы еще в их городок не приезжали толпы китайцев, турок и киргизов с кучами паленого ширпотреба и не рассказывали, заглядывая в глаза почти искренними глазками, что отдают товар себе в убыток, из горячей любви к этому конкретному покупателю, он, возможно и поверил. А так — извини любезный. Да и цель у него другая.